В свои лесные походы я никогда не брал палатку. А если и приходилось ночевать в лесу, то спал либо у костра, ибо в охотничьих избушках, которые были почти на каждом озере.

Но тут я собирался посетить небольшую речку и даже немного пожить на ее берегу.

На речке не было ни избушки, ни старой мельницы, я вспомнил, что дело к осени, и вот-вот могут зарядить густые осенние дожди, и прихватил с собой небольшой парусиновый домик.

Берега речки были невысокими и очень уютными. На воде лежали большие белые лилии, и между их листьями взад и вперед разгуливали стайки шустрых плотвичек.

Я оставил у воды тяжелый рюкзак и отправился вдоль берега выбрать место для стоянки.

Вскоре нашел удобное место и уже собирался было вернуться за рюкзаком, как совсем рядом в кустах услышал негромкий шорох...

Шорох повторился. Я заглянул в кусты и увидел двух ежей. Один был большим и, как мне показалось, очень старым - у него были светлые, будто поседевшие колючки.

Другой был поменьше, но не такой уж маленький, чтобы называться ежом-подростком.

Я подобрал с земли небольшую хворостину и осторожно дотронулся ею по очереди до обоих ежей. Еж поменьше тут же свернулся в клубок, а еж-старик сворачиваться не собирался - пофыркивая и сердито попыхивая из-под своих длиннющих иголок, он быстро-быстро побежал в кусты.

Я попрощался с беглецом, оставил в покое свернувшегося ежа и отправился за вещами. Скоро на берегу у высокой березы появилась моя зеленая палатка.

Правда, зеленой палатка была давно. Теперь она побелела - выгорела на солнце, полиняла - краску давно смыли дожди. Но я все-таки считал, что палатка незаметна среди зеленой травы и кустов.

В лесу, в поле и у реки мне всегда хотелось быть незаметным, хотелось не беспокоить ни птиц, ни зверей, ни рыб. Вероятно, моя палатка все-таки выделялась среди высокой ярко-зеленой травы, но сам я вел себя так тихо и мирно, что птицы и звери скоро пожаловали ко мне в гости.

Первыми наведались вороны. Они прибыли, когда меня не было дома, отыскали мой котелок и миску, постучали по котелку своими крепкими носами, склевали с его стенок остатки каши, а миску оттащили в сторону и бросили в траве.

Я вернулся домой и, конечно, обнаружил следы своих беспокойных гостей. С трудом нашел в траве миску и стал раздумывать: кто же следующий пожалует ко мне? И тут с наружной стороны в стенку палатки кто-то поскребся.

Я замер... Неизвестный снова поскребся и не спеша, будто разгуливая у собственного дома, направился вдоль палатки к двери.

Вот он добрался до угла и повернул к двери - в дверях палатки показалась остренькая мордочка ежа...

Это был тот самый еж поменьше, который не убежал от меня, а свернулся в клубок. Теперь он смело заглядывал в палатку. Я лежал тихо. Еж еще немного повертел своим острым носиком, а потом шагнул в дом.

Он шел по парусиновому полу так же смело и уверенно, как только что шагал по земле. Вот он миновал мои колени, добрался до моей руки, небрежно обнюхал ее, перебрался через руку, как через случайно попавшийся на пути сук, и прямо-прямо засеменил к моему изголовью...

Там стоял мешочек с хлебом и лежала коробка с сахаром. Коробка была открыта, и еж направился к ней.

Все это время я никак не возражал против того, что незваный гость так смело расхаживает по моему дому. Но когда он всеми четырьмя лапами забрался в коробку с сахаром и принялся вылизывать по очереди каждый кусок, я не вытерпел, приподнялся и сел. Еж недовольно покосился в мою сторону.

Нет, это был какой-то непутевый еж. Разве можно так беспечно вести себя, когда рядом с тобой человек? А может, здесь, в лесной глуши, этот зверек еще ни разу не встречал людей? Может, поэтому добродушный лесной житель, встретив меня, сразу же решил поближе познакомиться и узнать, что это за существо появилось в его лесных краях?

Я протянул к ежу руку и дотронулся до его колючек. Он немного сжался, но с коробки не слез. Я еще раз дотронулся до ежа. Тогда он выставил в мою сторону колючки и громко запыхтел: "пых-пых..."

Мне не хотелось, чтобы еж пачкал сахар. Поэтому я накрыл его кепкой и перенес с коробки к себе на колени. Еж тут же свернулся в клубок, продолжая попыхивать и пофыркивать на меня.

Я перевернул ежа на спину, осторожно просунул между острых колючек палец и ласково почесал ежа где-то около шейки... И мой новый знакомый вдруг начал разворачиваться. Да, да, лежа на спине перед неизвестным и, возможно, опасным существом, еж стал одну за другой опускать колючки и медленно разворачиваться.

Вот показались четыре лапки, потом животик, а я все продолжал легонько почесывать ежа пальцем. И тут, к своему удивлению, я заметил, что мой еж спит. Спит по-настоящему, сладко посапывая во сне.

Прошло минут пять. Я снял ежа с колен и осторожно, чтобы не разбудить, положил на пол палатки. Еж продолжал спать, спать на спине, почти развернувшись и сладко сопя.

Минут через тридцать еж проснулся, повел носом - видимо, сообразил, что произошло что-то неладное, - ловко перевернулся на живот и быстро-быстро поспешил из палатки.

Еще долго я слышал в кустах шорох убегавшего зверька и от души смеялся над этим опрометчивым ежом.

"Ну, теперь, - думал я, - ежа и след простыл, теперь его не заманишь сюда ничем..." Но не тут-то было. На следующее утро во время завтрака я снова увидел его. Он высунулся из кустов и, пристально посматривая на меня, тщательно проверял запахи, шедшие от моих котелков.

Я выловил из ухи вареную рыбешку и положил ее на траву в стороне от костра. И еж как ни в чем не бывало направился к угощению и быстро его уплел. Потом он немного поторчал около меня, скушал еще одну вареную рыбешку и, обойдя стороной палатку, спокойно скрылся в кустах.

С тех пор и повелось: как только я начинал завтракать, еж появлялся у костра и терпеливо ждал угощения. Я давал ежу и рыбу, и кашу, и кусочки сахара. Он с аппетитом съедал все, что ему предлагали, и не торопясь уходил.

Протягивая гостю кусочки вареной рыбы или вареной картошки, я хотел приучить его брать угощение из рук. Хотел, чтобы еж подошел поближе, но не тут-то было. Этот вроде бы сговорчивый зверек, видимо, помнил, как однажды заснул у меня в палатке, и теперь своим независимым видом старался подчеркнуть, что он, еж, вовсе не так глуп, как о нем могут подумать.

Приближалось время нашего расставания. Утром перед дорогой я приготовил себе завтрак. Как и всегда, угостил ежа, как и всегда, он охотно покушал и, как и всегда, независимо удалился. Потом я собрал свои вещи, закинул за плечи рюкзак и отправился в обратный путь.

Я сделал всего несколько шагов и обернулся, чтобы еще раз проверить, не забыл ли чего? И тут снова увидел ежа.

Еж показался из кустов, быстро засеменил к крайнему колышку, на котором совсем недавно держался пол палатки, остановился и очень внимательно посмотрел в мою сторону...

Я присел на корточки, чтобы не казаться ежу слишком большим, и помахал на прощание рукой.